Я уже пятый год преподаю физику и математику в Парижском университете имени Пьера и Марии Кюри, известном также под названием Paris VI. Мой университет — далеко не худший в Париже. Россия всегда несколько отстает от Запада, и сейчас в Париже я могу наблюдать наше возможное недалекое будущее.
Во Франции уже давно введен и действует Единый Государственный экзамен, называется он у них БАК. Мотивация введения французского БАКа была примерно та же, что и нашего ЕГЭ: чтобы поставить всех учеников в равные условия, свести на нет коррупцию в образовании, унифицировать требования к выпускникам. Человек, сдавший БАК, имеет право без вступительных экзаменов записаться в любой университет своего профиля и учиться в нем бесплатно. А если ученик сдал БАК с отметкой выше определенного уровня, то он имеет право записаться на подготовительное отделение в одну из так называемых гранд эколь (самой известной из них является Эколь нормаль суперьер) — это что-то вроде элитных университетов. Для поступления в гранд эколь после подготовительных курсов нужно выдержать еще и вступительные экзамены. В процессе учебы как в гранд эколь, так и в университете в зимнюю и в весеннюю сессии происходит отсев: если у студента сумма баллов всех экзаменов оказывается ниже определенного уровня, его отчисляют (или оставляют на второй год). Отсев серьезный: в моем университете в первую зимнюю сессию отсеивают около 40% студентов, в следующую — еще процентов 30. Фактически это растянутые на два года вступительные экзамены. Венчается учеба двумя или тремя годами так называемого DEA, что примерно соответствует нашей аспирантуре. DEA, как и у нас, должно завершаться диссертацией и ученой степенью. Естественно, что до этого уровня добираются только самые-самые... Ну и чтобы завершить это довольно скучное вступление, немного о себе: доктор физматнаук, профессор, занимаюсь теоретической физикой; в университете Paris VI первокурсникам преподаю математику и общую физику, читаю теоретический курс и веду семинары для аспирантов Эколь нормаль суперьер.
Как видите, система образования задумана как будто совсем неплохо. И тем не менее могу сообщить, что «хотели как лучше, а получилось как всегда» бывает не только в России. Французское образование (и я подозреваю, что не только французское) — яркий тому пример.
В этом учебном году я обнаружил, что среди 50 моих учеников-первокурсников 8 человек считают, что три шестых (3/6) равны одной трети (1/3). Подчеркну: это молодые люди, которые только что сдали «научный БАК», то есть тот, в котором приоритет отдается математике и физике. Все эксперты, которым я это рассказывал и которые не имеют опыта преподавания в парижских университетах, сразу же становятся в тупик. Пытаясь понять, как такое может быть, они совершают стандартную ошибку: они ищут ошибочное математическое рассуждение, которое может привести к подобному результату. На самом деле все намного проще: студентам это сообщили в школе, а они, как прилежные ученики, запомнили — вот и все. Я их переучил: на очередном занятии (темой которого вообще-то была производная функции) сделал небольшое отступление и сообщил, что 3/6 равно 1/2, а вовсе не 1/3, как считают некоторые из присутствующих. Реакция была такая: «Да? — Хорошо...». Если бы я им сообщил, что это равно одной десятой, реакция была бы точно такой же.
Надо сказать, что арифметическая операция деления — это, пожалуй, самая трудная тема для современного французского среднего образования. Во французской школе операция деления вводится в виде формального алгоритма деления в столбик, который позволяет из двух чисел (делимого и делителя) путем строго определенных математических манипуляций получать третье число (результат деления). Усвоить этот ужас можно, только проделав массу упражнений. Ученикам предъявляются шарады в виде уже выполненного деления в столбик, в котором некоторые цифры опущены, — их надо найти. Естественно, после всего этого, что бы тебе ни сказали про 3/6, согласишься на все.
Я долго не мог понять, как с подобным уровнем знаний молодые люди сумели сдать БАК, задачи в котором, как правило, составлены на вполне приличном уровне. Теперь я знаю ответ. Дело в том, что практически все задачи, предлагаемые на БАКе, можно решить с помощью хорошего калькулятора, которым пользоваться при сдаче БАКа совершенно официально разрешено.
Теперь о том, как собственно учат математике и физике в университете. Что касается математики, то под этой вывеской в осеннем семестре изучаются три темы: тригонометрия, производные функций и несколько интегралов от стандартных функций — в общем, все то, что и так нужно было знать, чтобы сдать БАК. Но в университете учат все сначала, чтобы научить, наконец, «по-настоящему».
С преподаванием физики дела обстоят похоже. Очень кратко: курс физики в первом семестре в Университете имени Пьера и Марии Кюри начинается почему-то с линейной оптики, затем два занятия подряд студенты вынуждены зубрить наизусть огромную таблицу с размерностями физических величин (как выражается в килограммах, секундах и метрах гравитационная постоянная — при этом они понятия не имеют, что такое гравитационная постоянная), затем механика и почему-то гидродинамика. Почему именно это и в таком порядке? Да, собственно, какая разница, в каком порядке все это зубрить...
Попробую предложить отдаленную аналогию всей этой ахинеи для гуманитариев. Представьте себе, что программа университетского курса под названием «Русская литература» состоит из следующих разделов: 1. Творчество А.П. Чехова; 2. Лингвистический анализ произведений русских и советских писателей XIX и XX веков; 3. «Слово о полку Игореве»; 4. Творчество А. Платонова. И на этом — все...
Читатель небось уже измучился в ожидании ответа на давно созревший вопрос: «Как же такое может быть?!» Ведь Франция — один из мировых лидеров и в теоретической физике, и в математике, и в высоких технологиях... И, в конце концов, куда подевалась выдающаяся французская математическая школа «Бурбаки»? И вообще, при чем тут ЕГЭ?
Про «Бурбаки» ответить проще всего. Эта школа продолжает функционировать, но при этом стала похожей на «черную дыру»: людей она продолжает в себя «всасывать», но, что там у нее делается внутри, те, кто находится снаружи, уже не знают. Хотя мощная математическая традиция «Бурбаки» в французском обществе, конечно же, осталась. Именно поэтому несчастных детишек здесь так мучают шарадами про деление в столбик. К примеру, когда нужно было решить уравнение 5x+3=0, один мой студент исписал целую страницу рассуждениями про структуру и счетность множества решений такого типа уравнений, но само уравнение решить так и не смог.
Вся эта катастрофа в образовании началась не так уж давно, и когда говорят про умных и образованных людей, то это в действительности очень тонкий слой общества, состоящий из пожилых и вымирающих «динозавров». И подпитки этого слоя сейчас просто не происходит (точнее, она происходит за счет китайцев и прочих там русских).
Во-вторых, существует и совершенно другая точка зрения на происходящее. Этот крайне циничный взгляд на современное общество как-то растолковал мне один мой коллега по университету. Он считает, что все развивается так, как надо. Дело в том, что современному развитому обществу нужны только хорошие исполнители. Поэтому вся система образования должна быть настроена на отбор, выращивание и дрессировку именно хороших исполнителей, а учить думать молодых людей совершенно не нужно. Что же касается творческих личностей, то о них особенно беспокоиться не следует — тот, кто действительно талантлив, так или иначе все равно пробьется. А для тех, кто идет в «отходы», существуют метлы для подметания улиц, заводские конвейеры и т.д. Вы вон в Советском Союзе в свое время напроизводили миллионы «думающих» инженеров, и что? По части своих прямых профессиональных обязанностей они, как правило, ни черта делать не умели, а вместо этого предпочитали размышлять о смысле жизни, о Достоевском...
Мне лично подобная точка зрения крайне несимпатична, но это не значит, что она ошибочна. Хотя в подобной системе никакие таланты никуда не пробьются (их некому будет учить), и тогда люди очень быстро разучатся строить Великую пирамиду.
Надеюсь, понятно, при чем тут ЕГЭ? Когда люди, вместо того, чтобы думать самим и учить думать своих детей, пытаются все на свете сводить к алгоритмам и тупым тестам, наступает всеобщее отупение. В моей молодости экзамены в стиле ЕГЭ проводились только на военной кафедре, что как раз было вполне оправдано: «приказ начальника — закон для подчиненного», а думать при этом было противопоказано. Теперь такой стиль обучения становится всеобщим.
А нашему министерству единый экзамен нравится
На открытии всероссийского августовского интернет-педсовета выступил министр образования и науки РФ Андрей Фурсенко. Он заявил, что эксперимент по введению Единого государственного экзамена (ЕГЭ) должен развиваться и стать основной формой проверки знаний российских школьников. Министр напомнил, что в этом году в эксперименте по введению ЕГЭ, который является одновременно выпускным в школе и вступительным в вузе, участвовало 65 субъектов федерации, включая Москву и Санкт-Петербург. Он считает, что «16 регионов, в которых эксперимент ведется достаточно успешно, уже могут проводить ЕГЭ в регулярном режиме, остальные должны его развивать». Впрочем, Андрей Фурсенко признает и другие формы проверки знаний, например, предметные олимпиады, на которые в 2005 году финансирование будет прописано отдельной строкой в федеральном бюджете. Министр сообщил, что в 2004 году ЕГЭ сдавали около 1 млн абитуриентов, что очень много. Андрей Фурсенко предложил высказать свое мнение о ЕГЭ на интернет-педсовете не только ученикам, но и их родителям. Интернет-педсовет продлится до 8 сентября.
Оригинал статьи: http://www.inauka.ru/lenta-ege/article49557.html
